Эксцентричная артистка, закрытый человек. Тайны Наталии Медведевой

Наталия родилась в Подмосковном Серпухове, но еще ребенком вместе с родителями переехала в Чехов. Там семейство и обосновалось. Наталия происходит из интеллигентной семьи. Ее мама всю жизнь работала учительницей немецкого языка, а папа — инженером.

В одном из своих интервью она признается, что мечтой мамы была сцена. Однако нельзя сказать, что она хотела воплотить ее через Наташу. Мама на нее никогда не давила, однако образовывала в этом направлении, постепенно заражая любовью к сценическому искусству.

Совсем не театральный

Подростком Наталия увлекалась театром и кино, брала уроки танцев и пения, однако не забывала и о школьной программе. Девочка почти по всем предметам успевала на «отлично», а окончила школу с серебряной медалью.

Уже влюбленная в актерство, она собралась в театральный. Но даже мама, не воплотившая свою мечту связать жить со сценой, стала ее отговаривать. Блестящий аттестат мог дать совершенно другие перспективы. А профессия артиста ненадежная.

В итоге Наташа выбрала «серьезный» вуз и стала учиться в Государственном торгово-экономическом университете, выбрав направление, связанное с ресторанным и гостиничным бизнесом. Но эта отрасль не интересовала ее так сильно, как КВН.

Мы начинаем КВН

Почти сразу после попадания в клуб, Наташа стала резидентом команды «Мегаполис». Однако хрупкая внешность милой девчушки плохо вязалась с острым комедийным жанром. Первое время девушке больше поручали заниматься реквизитом, чем шутками.

Проявить себя удалось лишь спустя пару лет. Наташа попала в команду, которую позднее назовут одной из самых непосредственных и сильных команд страны — в «Федор Двинятин». Интересно, что артистка участвовала в команде с момента ее появления и прошла вместе с другими участниками из «ФД» все этапы становления.

Неожиданный муж

Вместе с ней в команде был задействован еще один знаменитый комик — Александр Гудков. О романе Медведевой и Гудкова с самой их работы в КВН до тех времен, когда Наталия попала в «Comedy Women» судачили все поклонники. Они ни разу не выходили с заявлениями об обратном. Слухи развеялись, когда стало известно, что девушка готовится к свадьбе.

Вопреки ожиданиям общественности, в костюме жениха в ЗАГС пришел другой комик и резидент КВН Александр Коптель. Он стал законным супругом Натальи в 2012-м, а два года спустя, в 2014-м Медеведева сделала еще один судьбоносный шаг: ушла из знаменитого на всю страну женского комедийного проекта.

В другую жизнь

Это решение она называет своевременным, но также бесконечно благодарит команду «Comedy Women» и ее продюсеров за такой огромный опыт. Экспериментальный проект стал для Медведевой огромной и актерской, и сценарной школой. Ей приходилось выискивать в закоулках своего таланта новые идеи и образы, идти в свои страхи и побеждать их, набираться такой уверенности, с которой теперь не страшна ни одна роль, ни один эксперимент.

Уже на следующий год Наташа начала новую главу своей жизни.

У супругов появился сын Илья. После недолгого декрета Наталья стала развиваться в новых амплуа. Она приняла участие в нескольких театральных постановках и кинофильмах, попробовала себя в качестве телеведущей и ведущей шоу.

Две Наташи

Новые проекты, изучение себя с тех сторон, которые еще никогда не показывались зрителю, продлились до 2018-го, когда Наталия Медведева снова ушла в декрет. До второй беременности она успела сняться в клипе с Наташей Королевой.

Все поклонники и СМИ не устают сравнивать артисток и приписывать им родство. Сами Наташи также знают о сходстве их внешности и немного используют это в творчестве. Вокальные данные Медведевой, в юности занимавшейся пением, приятно удивили музыкальный мир.

Второй сын

Во вторую беременность звезды поклонники долго отказывались верить. Сама она личную жизнь тщательно скрывает, несмотря на активность в соцсетях, а публичные поздравления друзей со второй беременностью никак не комментировала. Кто-то даже предполагал, что артистку поздравляют с новым проектом, метафорично называя его беременностью и рождением.

Однако в 2018-м стало известно, что у Наталии действительно появился второй сын. Все семейство сейчас живет за городом. Слухи о двух детях подтвердились, когда в своем инстаграме в 2019-м году звезда, уже вошедшая в рабочий ритм, призналась, что «прозевала» вирус у обоих детей.

«Сначала один подхватил, следом второй», — признавалась артистка.

Вирус, к счастью, оказался самой обычной простудой. Малыши скоро выздоровели и отпустили маму на работу. Напомним, что в уходящем году Наталию Медведеву можно было увидеть в шоу «Последний герой», где команда артистов противостояла команде экстрасенсов.

Я иду к дому Ризвана Лорсанова. Во внешнем дворе этого дома сидит пресса потому, что в этом доме Александр Лебедь с Асланом Масхадовым ведут переговоры о перемирии и окончании войны в Чечне. Вокруг дома Ризвана Лорсанова стоит вооруженное оцепление. Наверно это АЛЬФА в масках. Афуительные ребята! Очень! Красиво стоят.

Ты кто? ПРЕССА?

А вы кто? АЛЬФА?

БЕТТА! Тебе туда! Там вся пресса сидит.

Я одна пролезла во внутренний двор. Как? Там же охрана стоит.

Стучу в железную дверь. Дверь открывает охранник, чеченец боевик с зеленым бантиком на голове.

Ой, помогите мне, - говорю я. - У меня что-то с ногой. Ой, ой, ой! Больно очень. Мне сесть надо. Смотри - все стулья и лавки заняты. Ой, ой, ой! Я пройду, посижу чуть-чуть.

Нет! Прессе сюда нельзя! Я тебе стул вынесу.

Дай загляну? Что там?

Ооо! Сколько народа… Человек 50, или больше. Мне, точно, сюда! Что, мне там, со всеми журналистами сидеть? Тут интереснее.

Хочешь, я покажу тебе, где у меня болит? Дай шаг сделаю.

Оп! И я во внутреннем дворе!

Дверь закрой побыстрее охранник с зеленым бантиком на голове, а то все журналисты сюда ломану́ться.

Хорошо, что юбку одела. Длинная, индийская, красивая. Я начинаю поднимать подол юбки до колена.

Смотри! Вот тут болит. Вот! Нажимаю и больно. Смотри! Хромаю. Наступить нельзя. И выше тоже больно. Показать?

Опусти юбку! Ты что, обалдела?! Вдруг кто увидит? Меня потом засмеют. Прости Аллах! Ладно, иди, садись.

Спасибо! Ой! Как нога болит.

Хромая прохожу вдоль сидящих красиво одетых чеченцев.

Садись. А ты кто? Журналистка?

Я фотокорреспондент.

Фотокорреспондент - значит журналистка. Все журналисты продажные! Никто правду не пишет.

А я вообще ничего не пишу. Я женщина - фотограф. Я только фотографирую.

А-а-а. ...А ты знаешь, такую, Наталью Медведеву? Тоже фотографирует.

Наталью Медведеву? Конечно, знаю! Она подруга моя близкая.

Правда?

Правда. А вы ее знаете?

Нет. Но очень мечтаю с ней встретиться. Посмотреть кто такая? Про неё все в Чечне рассказывают, что она самая настоящая журналистка. Правду пишет!

Наталья Медведева пишет? Да она вообще писать не умеет. Какую она может написать правду? Она фотокорреспондент! Она только фотографирует. А, что про эту Наталью Медведеву все в Чечне рассказывают?

Она в Будённовске, в заложниках была. Она по всей Чечне ездит. Все ее знают, а мне никак не везет с ней встретиться. Очень хочется увидеть эту Наталью Медведеву, поговорить с ней.

А вы со мною поговорите. Расскажите мне, пожалуйста, еще что-нибудь про Наталью Медведеву. Очень интересно послушать. Я потом ей все передам. Я люблю про Наташку Медведеву сплетни слушать.

Мужик чеченец сидит рядом со мною и рассказывает мне про фотокорреспондента Наталью Медведеву. По рассказу можно понять, что круче этой Наташки нет, не было и не будет. Некоторые истории просто придуманные, но некоторые - правда. Хорошенькая у меня подружка. С такой подружкой в разведку можно идти.

Справа в домике сидят мужики Лебедь, Масхадов, Яндарбиев и другие. Они переговариваются, и договор подписывают об окончании войны в Чечне.

Ко мне подходит чеченец боевик с автоматом и зеленым бантиком на голове.

Почему нельзя? Нет, я не хочу ко всей прессе! Не надо меня ко всей прессе пересаживать. Что мне там делать? …И я ходить не могу. Я же сказала, что у меня нога болит! Показать?

Даже если ты сейчас снимешь юбку, я все равно уберу тебя отсюда. У меня приказ!

Мужик! Помоги мне! Наталья Медведева - это я. Вот мои документы. Ходить не могу, а меня хотят вывести отсюда. Не дотрагивайся до меня, охранник! У меня муж в паспорте написан! Не имеешь права дотрагиваться до чужой жены! Ты в Газавате?

Да.

Все! Ты нарушил Газават!

Мужик чеченец, который сидел рядом со мной и рассказывал мне про меня - начинает наезжать на охранника по-чеченски!

Охранник с зеленым бантиком и автоматом отходит от нас.

Открываются ворота. …Во двор дома въезжает огромная черная иномарка. Как джип. Это американская машинка. Модели не помню. Из машинки вылезают вооружённые чеченские боевики.

Вылез еще один. Блин, …кто вылез. Я за ним охочусь, полтора года! По описанию - это он! Он импортный. Не чеченец. Черные волнистые волосы. Как они проехали через оцепление АЛЬФЫ? Или БЕТТЫ? Все кто вылез из машины быстро зашли в домик слева.

Успела сделать несколько кадров. Ура!

Села опять рядом с мужиком чеченцем. - Наталья. У тебя же нога болит. Ты сказала, что ходить не можешь. Ну и реакция у тебя. Вот это да! Ты успела его снять? - Спрашивает меня мужик чеченец.

Конечно. Вы, что, сомневались?

Наталья, а ты знаешь кто это?

Нет, конечно. Откуда я, что знаю? Я же женщина - фотограф. Расскажите мне про него мужчина, а то мне надо будет фотографии подписывать. Я, же, осчастливила вас своим появлением.

Это Хаттаб. Командир иностранных наемников.

…Так. …Сходится. Я так и знала, что это Хаттаб. Ну, наконец-то я его отловила.

Мужчина, скажите пожалуйста, а откуда этот Хаттаб?

Из Иордании, говорят.

А мне Шамиль Басаев сказал, что он с Арабских Эмиратов. Кто прав?

Расскажите мне про них все, что знаешь. Где эти арабы живут в Чечне?

Они в селах живут. Не знаю где. У них свой лагерь есть. Они там тоже живут и тренируются.

Мужчина, а этот лагерь где?

Не знаю.

Как узнать где этот лагерь в Чечне? Как бы туда, в этот лагерь попасть? Вот где надо фотографировать.

Через 15 минут Хаттаб выходит из домика слева и идет к машине.

Я подбегаю и делаю 1 кадр, меня хватают несколько чеченских боевиков с автоматами и с зелеными бантиками на голове. Несколько рук, схватили меня за руки. Сняли с меня фотокамеру, отняли кофр. Запихивают меня в машину, на которой приехал Хаттаб! Я упёрлась руками и ногами в проем машины. Ору во всю глотку: «- Отдайте фотоаппарат! Помогите!! Меня воруют!!! Отдайте мою камеру!!! Без камеры, никуда не поеду! Помогите! Отпустите меня! Мне больно!!!»

Толпа, красиво одетых чеченцев, во внутреннем дворе дома, где ведутся переговоры, об окончании войны в Чечне - оцепенела. Все сидят и стоят на своих местах, наблюдая за тем, как свора чеченских боевиков набросилась на меня. Боевики отняла у меня всю фотоаппаратуру, выламывают и закручивают мне руки, пытаясь засунуть меня в машину, только этот мужик-чеченец подбежал и орет на боевиков по-чеченски.

Слышу слова: «Наталья Медведева! Журналист! Будённовск! Басаев! Настоящая!» Все остальное - по-чеченски. Мужик чеченец машет руками и орет на Хаттаба и его охрану во всю глотку.

Хаттаб что-то сказал …и меня отпустили несколько рук.

Рядом с Хаттабом стоит боевик с зеленым бантиком. Он переводит все Хаттабу.

Ты зачем его фотографировала? Ты из ФСБ? Кто тебе разрешил, его фотографировать?

Нет! Я не из ФСБ! Я - фотокорреспондент Наталья Медведева! Я не удержалась, извините. Я больше, так не буду. Я только один кадрик сделала. Можно я его еще поснимаю?

Нет! Его фотографировать нельзя! Заберем пленку! Поняла?

Но он, такой красивый. Я никогда в жизни таких красивых мужчин не видела. Какие у него красивые волосы, глаза. Красивый как Рембо! Я таких красивых мужчин, только в кино видела. Отдайте мой фотоаппарат, пожалуйста! Можно, я его еще сфотографирую? Пожа-а-алуйста.

Охрана Хаттаба обалдела от моих слов. Хаттабу перевели. Он заулыбался. Все вокруг тоже стали смеяться. Стали смеяться и обсуждать, что я сказала...

Мне отдали, мою фотокамеру и сумку - кофр.

Фотографируй!!! - командует мне переводчик Хаттаба.

Я делаю 1 кадр и пленка кончилась. Закон подлости!

Ой! Подождите! У меня, плёнка кончилась. Я сейчас перемотаю.

Подождем…

Все! Новую пленку поставила.

На фоне кирпичной стены - снимать нельзя. Володя Вяткин скажет: «- Так фотографировать не положено!» Положено - не положено… Других вариантов нет!

Вот так встань. Теперь так. Теперь так.

Все! Съёмка закончена! Нам надо ехать!

Ой. Спасибо, что поснимать дали.

А фотографии, как получить?

Я через Шамиля Басаева передам.

А ты Шамиля знаешь?

Знаю. Я же Наталья Медведева. Может, еще встретимся?

Хаттаб и все кто с ним приехал - хохочут. Они садятся в большую черную машину, на которой приехали. Хаттаб, в окошечке машины, делает мне жест рукой, как дедушка Ленин. Эх, блин, не успела снять трынделка. Ну, ничего. Как бы, к ним, в лагерь попасть? Вот было бы классно поснимать там. …Где же у них этот лагерь в Чечне?

Машина с Хаттабом и чеченскими боевиками выезжает из ворот дома Ризвана Лорсанова. Машина, в которой сидит Хаттаб, набирает скорость и проезжает сквозь и вдоль оцепления АЛЬФЫ, или БЭТТЫ. Я бегу за машиной, фотографирую и ору во всю глотку:

Ребята! Эту машину надо задержать!! Быстрее!!! Передайте по рации - там Хаттаб! Он меня сейчас хотел украсть! Быстрее! Быстрее! Задержите его!

Наташ, ты чего орешь? У нее специальный пропуск.

Там! Там в машине - Хаттаб! Эту машину надо задержать!! Быстрее!!!

Есть фотографы, которые лезут в самую гущу, и другие, которые не лезут. Это зависит от человека, а не от национальности. Я работала в Чечне с одним французом. Я ему говорю: "Давай поедем туда — там сейчас будут пленных менять". А он мне: "Ты что, с ума сошла — там же бомбят. Нет, не поеду. У меня каски нет, нет страховки". А мы ехали за этими кадрами. Я поехала и сняла пленных, которых меняли. А еще троих пленных мы просто украли.
Рейтеровцы работают всегда в самых горячих местах. У них, правда, бронированная машина. От пуль она, конечно, защищает, но если пальнут из миномета или из танка — броню пробьет.
Оплата работы иностранных фотокорреспондентов несравнима с нашей. Из-за этого у русских журналистов множество проблем. Я первый раз поехала в Чечню в командировку — мне дали всего $100. Вторая командировка была — я вообще автостопом ездила. Денег на машину нет. Случается какое-нибудь событие, а меня западные фотографы не берут — я для них конкурент. Да я и сама лишний раз не прошусь — знаю, им неудобно мне отказывать.
Надо иметь хорошую, но подержанную оптику — чтобы удобно было снимать, но в то же время не очень жалко, если разобьют. Один раз, когда по машине, в которой мы ехали, стреляли из самолета, я на ходу выскочила и повредила объектив, который был у меня в кармане. А объектив стоил $550. По приезде у меня купили несколько карточек по $20. Я не оправдала даже свой аппарат. В следующий раз поехала и не лезла уже так на рожон. Зачем я буду тратить свою личную аппаратуру? Иностранцы работают — знают, за что. Они не будут свои снимки по $20 продавать. Они имеют $7-10 тыс. с каждой журнальной публикации. Если бы я знала, что мне будут платить такие деньги, я бы совсем по-другому работала, клянусь. Конечно, есть и патриотизм, есть и жалость. Но когда нет денег — приходится гораздо серьезнее все просчитывать.
Страховку желательно иметь. Вот меня в Буденновске ранили (а я поехала за свой счет) — значит, сама и виновата. Так и не заплатили. А когда происходит событие — нет времени, чтобы страховаться. Надо вскакивать и лететь туда. Все командировки в Чечню у меня и были такие — вскакиваешь и летишь.
Первые поездки были очень эмоциональными. Мне было очень страшно. У меня происходящее в голове не укладывалось. Хотелось просто кричать. Снять что-нибудь такое, чтобы люди ахнули и чтобы это все остановилось. Мне хотелось принести какую-то пользу — пусть бы хоть один человек спасся, пусть на один час раньше, на десять минут раньше война остановится и кто-то жив останется. А потом не то что привыкла — привыкнуть к этому нельзя,— а как-то руки опустились. И я изнутри узнала, что война — это бизнес. Для всех. А мирные жители никому не нужны.
Я была поражена отношением к журналистам со стороны чеченцев. Конечно, что ты фээсбэшник — это тебе каждый скажет. Я уже соглашаюсь теперь — да, фээсбэшник, только отойди и не мешай работать. А они когда видят, что ты работаешь, стараются помочь. Придут, скажут: там вот случилось то-то, поезжай поснимай.
Например, была бомбежка. Пока я доехала, трупы все разобрали, начали их обмывать. Убили девушку 20 лет, и сестра ее 25-летняя над ней плачет. Я стою, думаю: снимать или не снимать? Но снимать надо — я же работаю. А она мне кричит: "Ты, русская, твои братья убили мою сестру, а ты пришла сюда снимать, как я плачу". А женщины вокруг ее успокаивают: "Пусть снимает, пусть все видят, какое у нас горе". Если бы я была на ее месте, я бы набросилась с кулаками, чтобы выплеснуть свое горе. А они хотят, чтобы это опубликовали, чтобы люди ужаснулись.
И к западным журналистам чеченцы так же относятся. Показывают им все, объясняют. Так же вымоют на ночь сапоги, так же накормят. Все мои поездки возможны только благодаря людям. Я вспоминаю, как ездила автостопом. Одна, "тормозила" машины в любое время. И вот этот чеченец меня везет к какому-нибудь своему троюродному брату, говорит: "Отвези ее, а то вдруг с ней что-то случится". А я с ним 10 минут всего знакома!
В последний раз в Чечню я ездила от "Коммерсанта-Daily", и мне дали денег на машину. Когда меня знакомые боевики встречали на машине, говорили: "Вот это да! Какая ты стала крутая!"
Я привыкла работать "с обратной стороны". В начале войны все снимали со стороны чеченцев. Я хотела быть не в куче журналистов, а в куче неизвестного. Потому что с российской стороны кроме ФСБ и МВД никто не снимал. Я звоню в Министерство обороны, говорю: "Я хочу попасть в нашу действующую военную часть". "Нет,— отвечают,— это невозможно". В конце концов получаю аккредитацию, еду туда. Приезжаю к нашим войскам, хочу снимать. Опять: "Нет, не положено". А американцы — уже там, уже снимают. А я тоже хотела бы снять, какие там были потери жуткие. Как сотнями трупы выносили. Потом, когда взяли Грозный и много других населенных пунктов и все журналисты перешли работать на нашу сторону, я поехала с чеченской стороны снимать. А сейчас все привыкли к корреспондентам, работать можно с любой стороны.
У иностранных фотографов, получивших призы, хорошие, психологичные кадры. Мне они нравятся. В Чечню ведь едут снимать серьезные профессиональные фотографы, классные журналисты. Ведь фотографии специально учатся. А я три года только снимаю. Мало еще опыта. Надо стараться делать качественные фотографии, а не картинки. А у нас если кто-то едет, то думает не о художественности, не о выставке. Поехал в командировку — должен отснять материал для иллюстрации репортажей: общие планы, вид Грозного, лица чеченцев, кто во что обут-одет. Для иллюстраций текста у меня есть все, но работать для выставки — это совсем другое дело.

С этой минуты началась новая жизнь Натальи Медведевой. Она моталась по всей стране. Делала отличные фоторепортажи, упиваясь этим счастливым ощущением, делать то, что тебе нравится, то, что у тебя получается. Фоторепортажи с чеченской войны сделали ей имя. Она ничего не боялась. Хотела только снимать. Снимать правду.
И тут в ее жизни заблестел «Огонек». Журнал с этим милым названием давно уже стал символом России. В кинофильме «Зигзаг удачи» незабвенный Евгений Леонов произносил с придыханием: «Хочу работать в «Огоньке», хочу быть Бальтерманцем».
Дмитрий Николаевич Бальтерманц – классик советского фотоискусства, фотокорреспондент «Огонька», автор знаменитых снимков «Знамя Победы над Рейхстагом», «Парад Победы». А еще раньше фотокорреспондентом «Огонька» был Ильф Илья Арнольдович. Потом Николай Ананьев, Михаил Трахман… Да если перечислять всех талантливых людей, кто работал в «Огоньке», то не хватит десятка страниц. В редакцию этого журнала случайные люди не попадали. Его Величество Талант был самым главным пропуском для устройства на работу.
Молодого фотокорреспондента Наталью Медведеву приняли в штат. И об этом времени она вспоминает с особой теплотой. «Такие чудные были рядом люди, как бы ни банально это звучало, мы были как одна большая, дружная семья».
А потом был взят еще один барьер. Наталья поступила во ВГИК. Прекрасное время! Творческие споры, мудрые наставники, новые молодые друзья. Ее фотоработы становятся еще интереснее и выразительнее. Каждая из них, как емкая метафора времени.
Для переезда в США у каждого из нас своя личная причина.
Да, Наталья сейчас живет здесь, на знойном майамском берегу.

Она обживается в своей новой квартире. Хозяйка она замечательная. Ловко печет пышные блины, варит необыкновенное варенье из тыквы, которое похоже на золотой мед. Ее сын Алеша ходит в школу и мечтает на Новый год получить в подарок от Деда Мороза ни мало, ни много – вертолет. А его мама опять мечтает приобрести новую камеру. «Кто-то» или не кто-то умыкнул всю ее аппаратуру. Но талант-то не украдешь!
Ее простенький фотоаппарат «мыльница» всегда при ней. Потому как фотография – это ее страсть до последнего вздоха. И мы еще увидим пойманные ее внимательным взглядом неповторимые мгновения жизни. Ее новой американской жизни.
Все профессиональные фотографы знают, что есть точки съемки – верхняя, нижняя, с уровня глаза. А я бы, рассказывая о творчестве Натальи Медведевой, уточнила, что все ее съемки « с уровня сердца». Потому как все снимки полны настроения, мыслей и любви.
Фотограф она от Бога. И мы сегодня очень гордимся, что Наташа в нашей редакции. Мы знаем, что всем нашим фоторепортажам будут завидовать другие издания.
Татьяна Демакова, главный редактор
“BRIG-USA”